Разумеется, не существует совершенной гармонии личных интересов (эгоизма) и групповых (морали). Общее право создает издержки нарушения тех моральных принципов, которые повышают эффективность рыночной экономики. Правда, право не стремится проводить какой-либо моральный принцип в жизнь до конца.

Контрактное право, например, обеспечивает выполнение только ограниченного набора обещаний; многие морально недопустимые нарушения обещаний не преследуются правом. Это происходит потому, что сфера действия права справедливо ограничена издержками его администрирования.

Издержки обеспечения выполнения всех обещаний превысили бы выгоды. Многие обещания являются либо самообеспеченными (в силу боязни возмездия того или иного вида), либо настолько незначительными, что их исполнение не увеличило бы благосостояние в достаточной степени, чтобы оправдать издержки применения правовых средств (например, обещание оплатить другу обед). Некоторые обещания даются в обстоятельствах, в которых издержки судебной ошибки превышают выгоды от исполнения обещания в той форме, в которой оно дано. Примером является контракт, оказавшийся неисполнимым по Закону об обманах, так как был заключен в устной, а не в письменной форме. Жестким примером является отказ права в наложении обязанности спасать незнакомца, попавшего в беду.

Право оставляет без внимания нарушения морального кодекса, которые не оказывают отрицательного влияния на других людей, например клевета, произнесенная в одиночестве. В данном случае издержки восстановления морали были бы значительны, а выигрыш в эффективности невелик. Тем не менее, можно увидеть, что привычка воздерживаться от клеветы независимо от обстоятельств должна рассматриваться (и потому внушаться) как морально желательная, поскольку она сокращает вероятность обнародования клеветы, способной причинить ущерб.

Соотношение между правом и моралью усложняется тем фактом, что право иногда присуждает санкции против поведения, допустимого с точки зрения морали. Многие (почему не все?) случаи применения строгой ответственности имеют такое свойство. Но это, как может утверждать экономист, обусловлено тем, что издержки разделения морального и аморального часто несоразмерны с выгодами.

Стремление общего права к эффективности является сильным, но не всеобъемлющим. Его сила иллюстрируется такими недавними процессами, как Reed v. King и Stambovsky v.Ackley. Это были иски по аннулированию контрактов о продаже домов. Проблемой в обоих случаях была существенность информации, которую продавцы скрыли от покупателей. В деле Reed это была информация о том, что в доме произошло групповое убийство за десять лет до сделки.

В деле Stambovsky это была информация о том, что по всеобщему убеждению дом населен полтергейстами. В обоих случаях информация была признана существенной, поскольку она сокращала ценность домов. Тот факт, что ни один «рациональный» индивид не будет платить меньше, за собственность при учете этих обстоятельств, не имел отношения к делу. Суды приняли принцип «субъективности» ценностей, краеугольный камень свободы контрактов «и современной экономической теории.