Немного изменим пример: я умираю от голода и прошу кусок хлеба у богатого гурмана, который отказывает мне. Если я продолжаю настаивать и выхватываю хлеб из его руки, я виновен в воровстве и не могу воспользоваться освобождением от ответственности по принципу крайней необходимости.

Экономическое объяснение этого жестокого результата состоит в том, что, поскольку трансакционные издержки низки, моя неспособность договориться об успешной покупке хлеба показывает, что хлеб действительно больше ценен для гурмана.
В нашем более раннем примере с кражей пищи из лесной хижины трансакционные издержки были чрезмерно высоки, поэтому этот случай больше подходит для освобождения от ответственности.

Вернемся теперь к делу Dudley and Stephens. Было доказано, что член команды, который был убит и съеден, уже находился при смерти и что убийство и съедение его спасло жизни трех человек (один из членов команды не подвергся преследованию, так как не участвовал в убийстве). Однако по причинам, изложенным ранее, если бы убитый не знал о своей скорой смерти, он, возможно, не продал бы свою жизнь остальным ни по какой цене. Поэтому случай представляется аналогичным случаю с умирающим от голода нищим. Но что-то должно быть не так.

Хотя трансакционные издержки не были высокими в обычном смысле в деле Dudley and Stephens, большинство людей придет к выводу, что в некоторой ситуации жертвование жизнью одного человека ради сохранения жизни других увеличивает социальное благосостояние. Если бы можно было показать, что перед путешествием члены команды заключили соглашение о жертвовании слабейшим в случае, если это необходимо для спасения жизни остальных, имелся бы экономический довод в пользу освобождения от ответственности по принципу крайней необходимости, если бы это соглашение пришлось выполнить. (И если бы они не пришли к соглашению, поскольку предмет соглашения не возник?)

При обсуждении трактовки чисто принудительных трансфертов в правовом регулировании неумышленного причинения ущерба мы видели, что неэффективно признавать освобождение от ответственности по принципу содействующей или сравнительной небрежности, поскольку, по определению, виновник мог бы избежать причинения ущерба с меньшими издержками, чем пострадавший.

Действительно, издержки предотвращения, будучи положительными для пострадавшего, отрицательны для виновника. Должен ли применяться тот же принцип в уголовном праве, по крайней мере при наказании чисто принудительных трансфертов? По-видимому, нет. Так как уголовные санкции являются более дорогостоящими, чем гражданские, невозможно игнорировать издержки использования уголовного права при принятии решения о возложении обязанности на пострадавших.

Хотя преступник может избежать причинения ущерба жертве с меньшими издержками, чем жертва, распространение ответственности на жертву может минимизировать общие социальные издержки. Запирание на замок чьей-либо машины связано с издержками, но с очень небольшими — явно меньшими, чем вероятные издержки системы уголовного правосудия по привлечению вора к ответственности.