Субъективные намерения или состояние сознания обвиняемого преступника рассматриваются повсюду в уголовном праве. Это представляет загадку для экономиста. Можно прочитать десятки книг по экономике и не встретить ни одного упоминания о субъективных намерениях.

На самом деле концепция намерения в уголовном праве выполняет ряд экономических функций. Здесь мы обсудим три: 1) выявление факта чисто принудительного трансферта, 2) оценку вероятности ареста и осуждения и 3) выяснение того, будет ли уголовная санкция эффективным (оправданным с точки зрения издержек) средством контроля за нежелательным поведением.

Если я по рассеянности забираю из ресторана домой зонт, который считаю своим (а он моим не является), я не являюсь вором. Но если я знаю, что зонт чужой, и все равно беру его, я — вор. Экономическое различие заключается в том, что в первом случае, поскольку я должен тратить ресурсы, чтобы не забрать зонт, и вероятность того, что я возьму не тот зонт, низка, расхождение между В и PL в формуле Хэнда невелико, а риск чрезмерного сдерживания посредством уголовного наказания велик. Во втором же случае, когда я трачу ресурсы на то, чтобы взять чужой зонт (возможно, я шел в ресторан с единственной целью украсть зонт), В отрицательно и Р высока.

Проблема заключается в том, что внешне действия, совершаемые в этих двух трансакциях, выглядят одинаково и основное различие заключается в состоянии сознания, с которым они совершаются. Разумеется, мы должны проявлять осторожность и отличать намерение от осведомленности. Иначе мы могли бы попасть в ловушку, думая, что менеджеры железнодорожной компании являются убийцами, поскольку они знают достаточно точно, что эксплуатация их поездов вызовет гибель определенного количества людей на перекрестках железнодорожных путей в течение данного года. Они знают об этом, но они не получают никакой выгоды от этих смертей. Они получают выгоду только от экономии ресурсов, необходимых для предотвращения этих смертей, и выгоды, как социальные, так и частные, могут превосходить издержки.
Преступное же намерение подразумевает стремление к получению определенного (запрещенного) объекта путем инвестирования ресурсов в его приобретение.

Хотя мы и сократили бы издержки расследования уголовных дел, если бы не беспокоились о разделении между чисто принудительным трансфертом и несчастным случаем, который он внешне напоминает, результатом могло бы быть чрезмерное количество уголовных наказаний, приводящее к значительным социальным издержкам воздержания от таких законных видов деятельности, как помещение зонтов в гардеробные комнаты ресторанов.

Хотя иногда грань размывается. Известным примером является изнасилование малолетних. Девушка может выглядеть как 16-летняя (предположим, это возраст, начиная с которого допускается согласие на сексуальную связь), но в том случае, если она моложе, вполне понятная ошибка не освободит мужчину от ответственности.

Другим примером является убийство при уголовном преступлении: если смерть происходит во время совершения опасного преступления не по вине преступника, он все равно несет ответственность как убийца.
В этих и других примерах мы не заботимся о том, чтобы сдерживать деятельность, граничащую с деятельностью, против которой направлено основное уголовное преследование; иными словами, мы не считаем уклонение от этой деятельности социальными издержками, и потому выгодно сократить издержки судебного преследования путем устранения проблемы намерения. Мужчина может избежать ответственности за изнасилование малолетних, если будет держаться подальше от молодых девушек, а грабитель может избегать ответственности за убийство при уголовном преступлении, если не будет грабить или не будет брать с собой оружие. В сущности, мы вводим степень строгой ответственности в уголовное право, когда, как в гражданском праве, изменение объемов деятельности является эффективным методом предотвращения социальных издержек.