Особенно трудной проблемой является оценка жизни ребенка. Хотя в данном случае может не быть отправной точки для оценки утраченных заработков, минимальной оценкой убытков родителей, которую можно использовать как основу для расчета компенсации им, являются их инвестиции денег и времени (последнее приводится к денежной форме посредством концепции рыночных альтернатиdных издержек) в воспитание ребенка до момента его смерти.

Родители не инвестировали бы, если бы ожидаемая ценность ребенка для них была меньше издержек инвестиций. Конечно, ценность ребенка могла быть намного больше, но выяснение полной ценности связано с серьезными трудностями.

Этот метод оценки становится менее надежным по мере того, как ребенок вырастает, поскольку родители компенсируют все большую часть своих инвестиций в форме неосязаемых услуг (ребенок весел, сообразителен, ласков), оказываемых им ребенком. С другой стороны, чем старше ребенок, тем легче предсказать его рыночный заработок.

Проблема оценки в случае смерти может быть решена, если разделять ex ante и ex post изменения полезности, вызванные рискованной деятельностью. Если я неосторожно веду машину по улице, я создаю риск для жизни многих людей.

Из исследований дополнительных премий к заработной плате, которых требуют работники, занятые рискованной деятельностью, и даже из ближе относящихся к делу исследований добровольного выбора людей между безопасностью и издержками, проявляющегося в готовности покупать индикаторы дыма, пользоваться автомобильными ремнями безопасности и т. д., мы кое-что знаем об издержках, с которыми люди косвенно связывают несение рисков получения увечья или смерти.

Эти исследования можно использовать для оценки издержек моего опасного вождения, за которое я могу понести ответственность независимо от того, нанес ли я этим вред кому-либо. Компенсация ущерба, которую я должен буду выплачивать, не должна быть большей в случае, если моя машина действительно сбила кого-либо насмерть, так как по гипотезе жертва учитывала бы риск, если бы ей заплатили ex ante издержки моего опасного вождения; поэтому ее близкие, равно как и все остальные, кому нанесло вред мое вождение, будут иметь право на получение компенсации в размере этих издержек — и не более того.

Заметим, что сумма ущерба ex ante, подсчитанная таким образом, не будет равна сумме ущерба пострадавшего, подсчитанной в системе общего права. Тот факт, что мое поведение могло подвергнуть каждого из 100 людей 1%-ному риску потери жизни, который в деле о неумышленном причинении ущерба при использовании традиционных методов оценки ущерба был бы оценен в 500 000 долл., не означает, что каждый из 100 потребовал бы от меня лишь 5000 долл., чтобы компенсировать риск.

Даже если оставить в стороне антипатию к риску, поскольку большинство людей получают как неденежные, так и денежные доходы от жизни, они будут запрашивать за несение риска смерти более высокую цену, чем чисто денежный убыток от смерти, который обычно пытается компенсировать система общего права.