Еще один усложняющий фактор: теория производства домохозяйства, подразумевает, что реальный заработок индивида не ограничивается рыночными доходами, которые он получает от деятельности в течение 40 часов из 168 в неделю.
Серьезный несчастный случай, который приводит к невозможности работы на рынке, может также уменьшить производительность в остальное время, которое индивид использовал для «производства» отдыха, любви или других товаров домохозяйства.

Заработки на другой работе (по совместительству) могут быть использованы для оценки альтернативных издержек невозможности продуктивного использования времени, не затрачиваемого на приобретение рыночного дохода. Но если это сделать, то часть доходов от. работы по совместительству, которая представляет компенсацию издержек трудовой деятельности (включая утраченный неденежный доход от отдыха и любые риски или неприятные ощущения от работы), должна быть вычтена при определении чистых убытков работника от нетрудоспособности.

Отмечавшееся в первой статье смешение обывателем денежных и экономических убытков лежит в основе критики присуждения компенсаций (зачастую весьма существенных) за боль, причинение увечья, утраты подвижности и другие формы страданий, порожденных несчастными случаями, даже если заработки жертвы не изменились.

Подобные ущербы создают альтернативные издержки. Люди готовы платить, чтобы предотвратить их, и требуют платы за риск несения этих ущербов.
Компенсации за боль и страдания, даже когда они явно щедры, вполне могут оказаться недостаточными для жертв, получивших серьезные повреждения при несчастном случае. Поскольку потеря зрения или конечностей сокращает количество удовольствия, которое может быть куплено за доллар,50 зачастую необходима очень большая сумма денег, чтобы поместить жертву в то же положение относительного удовлетворения, которое она занимала до несчастного случая.

Проблема является наиболее острой в случае смерти. Большинство людей не променяют свои жизни ни на что, меньшее бесконечно большой суммы денег, если обмен должен произойти немедленно, поскольку у них будет слишком мало времени, чтобы воспользоваться доходом от продажи.

Тем не менее было бы неправильным утверждать, что надлежащая компенсация ущерба в случае смерти должна быть бесконечно большой. Это подразумевало бы, что оптимальное число летальных несчастных случаев должно быть нулевым или очень близким к нулю (почему такая оговорка?). Ясно, что люди не склонны коллективно или индивидуально нести издержки, необходимые для столь значительного сокращения числа летальных несчастных случаев.

Суды решили неприятную проблему оценки жизни в основном путем игнорирования ее. Компенсация в случае смерти обычно сводится к компенсации денежного убытка оставшихся в живых (в некоторых штатах — к компенсации стоимости имущества умершего) плюс медицинских расходов и любых болей и страданий, испытанных жертвой перед смертью. Денежный убыток оставшихся в живых близких представляет собой утраченные заработки жертвы минус ее расходы на жизнь. Оценка в данном случае аналогична оценке в случае нетрудоспособности, за исключением того, что, поскольку личные расходы жертвы (на питание и т. д.) исчезают в результате смерти, а не нетрудоспособности, они вычитаются из суммы компенсации в случае смерти, но не вычитаются в случае нетрудоспособности. Имплицитно принимается допущение, что погибший человек не поручал полезности от жизни!

Очень часто, когда человек погибает или становится нетрудоспособным, проигрывают не только его близкие, но и работодатель. Работодатели инвестируют средства в обучение своих работников, которые (средства) они надеются вернуть за счет повышения производительности в результате обучения. Человеческий капитал, создаваемый таким образом, является столь же реальным активом работодателя, Сколь и его оборудование, и его утрата связана со столь же реальными издержками.

Некоторые иностранные суды косвенно признали это, присуждая компенсации работодателям при причинении ущерба работникам.52 Суды, руководствующиеся общим правом, обычно присуждали такие компенсации, но теперь они этого не делают, ошибочно рассматривая подобные компенсации как подразумевающие, что работодатель является «собственником» работника.