Следующее мое письмо пришло из Чикаго. Там я побывал на сталелитейных заводах в Гэри, а также в "Сиерс Роубук", "Монтгомери Уорд" и на скотопригонных дворах в самом Чикаго. Съездил я и в Милуоки, где посетил корпорацию "Эллис Чалмерс" и завод А.О. Смита, который произвел на меня большое впечатление. Но не упустил случая посетить и Чикагский университет. Я побывал на нескольких занятиях Фрэнка Найта, где он говорил о планировании. Я процитировал в своем письме высказывание, которое считаю характерным: "Собственность, конкуренция и свобода суть разные наименования одного и того же" — заявление, которое не слишком помогало мне в моих изысканиях по теории интеграции.

Единственным человеком, с которым я обсуждал эти вопросы, был Джекоб Вайнер. Он слыл человеком резким со студентами, но со мной был весьма любезен. Однако мне трудно сказать, много ли я выиграл от общения с ним. В письме Фаулеру из Чикаго я писал, что Вайнер при обсуждении интеграции говорил о неправомерности допущения о рациональности поведения производителей. Я возражал, что такое допущение естественно, ибо если хотя бы один производитель ведет себя рационально, то и его конкурентам вслед за ним приходится быть рациональными (по-видимому, потому, что рациональный производитель будет более рентабелен и вытеснит своих "иррациональных" и менее рентабельных коллег). Конечно, я не хочу сказать, что политика фирм не бывает порой ошибочной. Я сам сообщал Фаулеру результаты изучения опыта покупок каучуковых плантаций одной компанией, изготовлявшей резину: они скупали плантации, когда цены на резину были высоки, и избавлялись от них, когда цены понижались. Говоря о своем неприятии точки зрения Вайнера, я имел в виду, что практические действия, постоянно применяемые в отрасли, должны быть те, что приносят прибыль. Я также припоминаю (я не упоминал об этом в письмах), что Вайнер допускал возможность ситуаций, например при строительстве моста, когда, скажем, выбор между двумя местоположениями безразличен почти для всех, за исключением одного производителя, доходы которого существенно зависят от того, какое место будет выбрано. У этого производителя появится стимул самому построить мост там, где это наиболее рентабельно для него. Вайнер, насколько я помню, не объяснил, почему производитель вынужден сам стать мостостроителем вместо того, чтобы заключить финансовое соглашение с лицом или организацией, намеревающейся строить мост. Вполне возможно, что размышления об этом примере оказали существенное влияние на развитие моих взглядов — но я не могу утверждать это с уверенностью.

Поскольку Фаулер продолжал оспаривать мой тезис, согласно которому интеграция может привести к уменьшению риска, я еще раз тщательно изложил ему свою позицию в письме из Чикаго от 7 мая 1932 г., отметив при этом, что Вайнер считает эту позицию основательной. "Допустим, производитель какого-то готового изделия обнаружил, что ему требуется некая специфическая деталь. Тогда у него есть две возможности: либо производить эту деталь самому, либо покупать ее у какого-нибудь поставщика.

Теперь, пусть эта специализированная деталь требует большого и высокоспециализированного капитального оборудования, например, для ее изготовления нужна специальная матрица {die) [в моем письме описка: "dye" ("краска")]. Тогда внешний поставщик рискует, что потребитель, т. е. производитель готового изделия, может переместить свой спрос к другому производителю. Если потребитель куда-то перемещает свой спрос, то внешний производитель, обладая значительным объемом инвестированного капитала, не может получить с него дохода. Из-за этого риска он будет требовать большего дохода со своего капитала. Но такого риска не будет в том случае, когда потребитель, т. е. производитель готового изделия, сам будет делать эту деталь. По-скольку такого рода риск устранен, постольку имеет место экономия". Однако в том же письме есть некоторые замечания, которые сильно ослабляют практическую значимость этой аргументации: "На самом деле, мои расследования по поводу формы контрактов на продукты, требующие большого капитального оборудования, показали, что можно избежать этого риска посредством контрактных соглашений.

Так, фирма-потребитель может сама оплатить специфическое оборудование, даже если оно физически находится на заводе другой компании. Есть и ряд других контрактных механизмов, с помощью которых можно преодолеть такие затруднения". Чтобы удержать Фаулера от вывода, что мои аргументы по поводу риска не имеют практического значения, я привел в качестве примера случай, когда "наиболее экономичное производство займет целый завод" и задал вопрос: "Может ли фирма-потребитель скупить весь завод?" Я также отметил, что если снабжается только один потребитель, то при этом должно быть много капиталовложений нематериального характера. "Когда поставки идут одному-единственному производителю*, вся энергия фирмы-поставщика направлена в одну сторону — подумай об оценке неосязаемого капитала, вложенного в твой сбыт; лично я думаю, что неосязаемый капитал создается капиталовложениями". В таком случае "единственным решением, видимо, будет скупка компании-производителя компанией-потребителем". Я добавил: "Нет сомнения в том, что поставщики откажутся ориентировать чрезмерно большую долю своего бизнеса на единственного потребителя, даже если в этом случае будет иметь место реальная экономия общефирменных расходов. Слишком уж велик будет риск! Я сталкивался со многими примерами такого рода".