В период становления формального страхования страховые контракты трактовались строго против застрахованных, а не страхователей; все, что делал застрахованный и что увеличивало риск страхователя, имело тенденцию рассматриваться как «отклонение», освобождающее страхователя от выполнения своих обязательств по соглашению. Естественно, страхователь не хочет, чтобы застрахованный увеличивал риск, на котором основана страховая премия.

Тенденция к ослаблению усилий застрахованного по предотвращению риска, против которого он застраховался, в результате перенесения риска на страховую компанию известна как угроза недобросовестного поведения (moral hazard.). В результате страхование становится более дорогостоящим, чем оно было бы в ином случае, но это еще не довод против страхования, поскольку дополнительные издержки могут быть меньше вреда от риска для застрахованного индивида. Кроме того, не всякое увеличение риска после заключения контракта обусловлено моральной недобросовестностью.

Застрахованный не может полностью контролировать условия (включая поведение его собственных работников), которые могут повлиять на этот риск. По мере расширения рынков страхования у страхователей все реже возникала потребность в перенесении риска, связанного с изменением риска, на застрахованного. Страховой пул был достаточно большим, чтобы страхователи могли компенсировать увеличение риска одного из застрахованных в течение периода действия полиса уменьшением риска другого застрахованного в течение того же периода. Поэтому доктрина отклонений постепенно либерализовалась — тенденция, соответствующая изменению экономических условий на рынке страховых услуг.

Вы не можете застраховать все — только то, в чем у вас есть страхуемая заинтересованность. Предположим, А и В видят незнакомца С, идущего по улице, и не могут согласиться друг с другом относительно того, выглядит ли С здоровым. А предлагает продать В полис страхования жизни С, и Б принимает предложение, думая, что С умрет раньше, чем думает А. Подобный контракт не будет юридически защищаемым, потому что В теряет страхуемую заинтересованность в жизни С. Можно предположить, что этот результат обусловлен неодобрительным отношением права к контрактам на пари, хотя требование наличия страхуемой заинтересованности восходит к временам, когда в Англии контракты на пари были вполне законными.

Более удовлетворительным объяснением может быть то, согласно которому контракт возлагает внешние издержки на С, не являющегося стороной контракта. Ведь контракт дает В заинтересованность в как можно более быстрой смерти С (конечно, он дает А заинтересованность в как можно более длительном сохранении жизни С, но это вряд ли утешит С, если он узнает о контракте). Реальный пример — дело Da Costa против Jones,2® иск о выполнении требований пари, заключенного о том, являлся ли шевалье Д'Эон в действительности женщиной. Суд утверждал, что условия пари невыполнимы, так как они причиняли ущерб третьему лицу, а именно самому шевалье.

Подобные случаи иллюстрируют более широко распространенную доктрину, согласно которой контракты, противоречащие государственной политике, невыполнимы. И по большей части в этих случаях налагаются издержки на третьи стороны, ярким примером чего может быть контракт об ограблении банка. Часто думают, что контракты страхования приводят к внешним издержкам даже тогда, когда застрахованный имеет страхуемую заинтересованность. Например, широко распространено мнение о том, что страхование ответственности экстернализирует издержки небрежного вождения (каково соотношение между этим положением и угрозой недобросовестного поведения?), но мы увидим в наших статьях, что это мнение отчасти опирается на экономическое заблуждение.