В статье, написанной для конференции Национального бюро экономических исследований, я объяснил, почему я так думаю. Я высказал этот тезис в 1970 г., но думаю, что в своей основе он сохраняет силу и по сей день. Хотя за 70-е и 80-е гг. было проведено много интересных и важных исследований и сегодня мы определенно знаем гораздо больше, чем в 1970 г., трудно сомневаться, что требуется еще больше эмпирической работы. Однако я пришел к выводу, что главным препятствием, стоящим перед исследователями промышленной организации, является нехватка имеющихся данных о контрактах и деятельности фирм. Поэтому я решил принять кое-какие меры.

Я был уверен, что много информации по этому вопросу в США находится в правительственных организациях и структурных подразделениях, расположенных в Вашингтоне, округ Колумбия, и эта информация в значительной степени остается неизвестной экономистам. Летом 1990 г. я организовал на юридическом факультете Чикагского университета конференцию, где правительственные чиновники представили доклады, в которых сообщили о том, какой информацией они располагают и как получить к ней доступ, а также о некоторых исследованиях, проведенных в их ведомствах. Аудитория состояла из экономистов, работающих в университетах. Как отметил один из участников конференции, это был тот случай, когда предложение удовлетворяет спрос.

Материалы конференции будут опубликованы в "Journal of Law and Economics", Другое событие, имеющее ко мне отношение, — образование Центра изучения контрактов и структуры предприятия при Школе бизнеса Питсбургского университета. Этот Центр будет формировать объемистые собрания коммерческих контрактов и готовить базы данных, доступные для всех исследователей независимо от учреждения, в котором они работают. Не забудем и о работе, которая начинается в Центре экономических исследований при Бюро цензов.

Большая доступность информации и поддержка, которую получили все исследователи институциональной структуры производства благодаря присуждению мне Нобелевской премии, приведут к сокращению изящного, но бесплодного теоретизирования, столь частого в экономической литературе по промышленной организации, и подтолкнут исследования, повышающие уровень нашего понимания функционирования реальной экономической системы.

Иногда мои высказывания интерпретировали в том смысле, что я — противник математизации экономической теории. Это неверно. На самом деле, коль скоро мы начинаем выявлять реальные факторы, влияющие на функционирование экономической системы, сложные взаимосвязи между ними очевидно потребуют математической обработки, как в естественных науках, а экономисты, подобные мне, т. е. пишущие прозой, благоразумно откланяются. Скорее бы настали эти времена!

Я очень хорошо понимаю, что многие экономисты, которых я уважаю и которыми восхищаюсь, не согласятся с высказанными здесь мною мнениями, а кого-то мои высказывания, возможно, даже обидят. Но ученый должен смириться с тем, что все ложное в его речах быстро разоблачат, а что касается истинного, то он может рассчитывать когда-нибудь увидеть, как эти истины признают все — если, конечно, проживет достаточно долго.