Одно из дополнительных осложнений состоит в том, что внутренняя организация испытывает затруднения, используя суды в целях подкрепления слабой воли, о которой говорит Эльстер. Вспомним в этой связи, что писал в 1651 г. Томас Гоббс в "Левиафане" о клятвах и обещаниях. Отметив, что "слова... слишком бессильны, чтобы заставить людей выполнять свои соглашения" (Hobbes, 1928, с. 92), Гоббс затем дает рекомендацию: "должна быть какая-нибудь... власть, которая... принуждала бы" к выполнению соглашений (Ibid, p. 94). Для того чтобы обеспечить соблюдение межличностных и межорганизационных соглашений, и были созданы государство и судебная система.

Хотя в другом месте я утверждал, что надежды, возлагаемые на судебный порядок улаживания конфликтов, зачастую преувеличены (Уильямсон, 1996, гл. 7), здесь я хочу подчеркнуть следующее: 1) суды важны в качестве последней инстанции, к которой можно апеллировать; 2) в меньшей степени суды пригодны (либо непригодны вообще) в качестве средства принуждения к соблюдению соглашений сугубо личного характера и внутриорганизационных соглашений. Вывод заключается в нецелесообразности практики копирования рынков внутри фирм во всех видах деятельности, где рынки нельзя превзойти (назовем это множество видов деятельности латентным), и использования выборочного вмешательства только там, где можно прогнозировать получение чистой прибыли (назовем это активным множеством видов деятельности).

Дополнительные степени свободы, делающие возможным вмешательство в активное множество, распространятся за пределы ограниченной совокупности обстоятельств, для которых они были предусмотрены, т. е. дополнительная свобода действий выйдет из берегов и затронет те решения из латентного множества, для которых предполагалось копирование рынка. Таким образом, выигрыш от интернализации (большая адаптируемость в рамках активного множества при нарушении согласованности контракта) достигается ценой искажения текущих решений в рамках латентного множества, когда сильные рыночные стимулы переносятся в фирму.

Таким образом, выгоды выборочного вмешательства подавляется дополнительными издержками, которым подвержена внутренняя организация, когда внутри фирмы действуют сильные стимулы. Еще более существенный момент связан с тем, что вопреки мнению Гроссмана и Харта внутренняя организация часто оказывается в состоянии использовать инструменты контроля эффективнее, чем рынок (Уильямсон, 1996, с. 254—258). Как следствие более привлекательным становится использование маломощных внутренних стимулов в сочетании с добавочными инструментами контроля. Конечно, издержки бюрократии возрастают (Уильямсон, 1996, гл. 6).

Но зато смягчаются деформации, возникающие в результате использования внутри фирм сильных стимулов. Этот переход от режима сильных стимулов на рынке к режиму комбинирования маломощных стимулов и добавочного контроля внутри фирмы иллюстрирует микроаналитический тезис, о котором я упоминал ранее: интенсивность стимулов должна быть подогнана к организационным формам.

При такой интерпретации основной выбор — между сравнительными издержками бюрократии (здесь преимущества на стороне рынка) и сравнительной адаптируемостью (когда при заключении двусторонних сделок предпочтительнее внутренняя организация). По мере углубления специфичности активов этот выбор смещается с чисто отрицательного* в сторону положительного. Заметим далее, что при подходе с точки зрения процесса контрактации институциональный выбор сводится всего лишь к двум вариантам — рынок или иерархия, поскольку в режиме маломощных стимулов не имеет большого значения, кто кого приобретает.