Отделение капитала-функции от капитала-собственности не связано с отделением промышленного капитала от банковского. Сращивание последних происходит не только в направлении от банков к промышленности, но и наоборот. Финансовый капитал господствует над предприятием. Поэтому о полном отделении капитала-функции от капитала-собственности, а следовательно, и о полном неучастии в управлении предприятиями можно говорить только в отношении мелких акционеров. У крупных акционеров положение другое. Как представители финансового капитала, они часто являются одновременно представителями функционирующего и денежного капитала. Финансовый капитал, возникающий в результате сращивания промышленного капитала с банковским, охватывает обе эти функции. Крупные акционеры заинтересованы в ходе дел предприятия, они его действительные распорядители и прямые руководители.
Сторонники учения о «системе управляющих» впадают в острое противоречие. Зеринг, например, говорит о «перемещении принимающего решения центра и тем самым о перемещении подлинной предпринимательской функции в такой пункт, который находится вне подчиненных ему предприятий... Появляется новая форма промышленной собственности, лишенная всякой предпринимательской функции и сведенная просто к «притязанию на ренту». В другом месте той же работы Зеринг говорит нечто обратное, а именно, что капиталистическое предприятие, когда оно основано на монополистических началах и имеет акционерную форму, возглавляется магнатами капитала. Однако в настоящее время, когда в экономике в целом господствуют монополии, нельзя утверждать, что собственность крупных акционеров «на предприятие сводится к чисто ссудно-капиталистическим интересам». Эта точка зрения еще более странна, если учесть, что Зеринг вообще проводит различие между массой акционеров и небольшим числом крупных акционеров, которые являются «единственными подлинными капиталистами». Однако в вопросе о капитале-функции и капитале-собственности Зеринг ставит всех акционеров на одну доску, превращая их в пассивных наблюдателей. Рассуждая таким образом, он выхолащивает из понятия капиталистической собственности его социальное содержание. 

Эти категории лиц имеют определенное отношение как к месту, которое они занимают в процессе производства, так и к собственности на средства производства. Это обстоятельство особенно важно, так как оно определяет социальный характер руководящих кадров. А к нему неприменима оценка приверженцев «системы управляющих». Они не обращают внимание на эту сторону вопроса и с самого начала отрицают производственные отношения как основу, а следовательно, и как исходный пункт для научного исследования общественных явлений.
Социальный состав управленческих кадров становится более разнообразным не только вследствие дифференциации функций в трудовом процессе, но и по причине расчленения организационной структуры предприятия. Чем разнообразнее эти функции и эта структура, тем больше и различия как в материальных выгодах, так и в правах и привилегиях кадров. На этой основе возникают антагонистические противоречия, поскольку они являются противоречиями между трудом и капиталом.
Однако Бернхэм рассматривает эти противоречия скорее как результат утраты права распоряжения функционирующими капиталистами, а не отношений собственности и соответственно положения отдельных групп в общественном производстве. Создается впечатление, будто социальные противоречия и классовая борьба не присущи капитализму, а вызываются чисто субъективными факторами.