Великие революции... Эти процессы лишь в слабой степени коснулись Германии. Нельзя сказать, что купеческий и ростовщический капитал не получили в ней развития. Достаточно вспомнить о могуществе торгового дома Фуггеров и гневных филиппиках Лютера против «процентного рабства». Однако в отличие от других европейских стран, где «допотопные» формы капитала закладывали предпосылки для роста промышленного капитала, Германия позволяла купеческому и ростовщическому капиталу паразитировать в ущерб развитию промышленного предпринимательства.
В значительной степени это объяснялось внеэкономическим сдерживанием процесса отделения непосредственных производителей от средств производства. В то время как в Англии стремительно росла армия лиц наемного труда в результате насильственного сгона крестьян с земель, в Германии сохранялись традиционные формы землепользования. В Восточной Германии преобладало классическое барщинное хозяйство, в Западной и Юго-Западной Германии сложилась в основном оброчная система, с разной степенью жесткости ограничивавшие хозяйственную свободу непосредственных производителей. Прусский король Фридрих II (1712—1786), называвший себя «слугой общества», хотя и провел в середине XVIII в. частичные политические реформы, одновременно ввел паспортную систему и фактически запретил выезд за границу. Заботясь о нуждах армии, он поощрял развитие суконной промышленности и оружейного производства, в то же время запрещал применение машин, опасаясь убыли населения.
В Германии не создавались, с одной стороны, предпосылки для концентрации капитала и его промышленного использования, а с другой — для превращения рабочей силы в товар. Тем самым должным образом не формировались ни объективные, ни субъективные условия для промышленного переворота. Развитию производительных сил страны мешали также непрерывные войны, усиливавшие власть военно-феодальной бюрократии.
Экономическое отставание Германии усугублялось ее политическим положением на европейской карте в виде причудливого конгломерата карликовых государств. Формально они входили в «Священную Римскую империю германской нации», которая, по меткому выражению Вольтера, не была ни священной, ни римской, ни империей. Коалиции, временные союзы, группировки мешали централизации государственной власти. Каждое германское княжество измеряло свою силу слабостью другого. Утвердилась своего рода деспотия политического плюрализма.

Общественный строй Германии имел ту особенность, что феодальные институты уже теряли способность приспосабливаться к требованиям времени. В этих условиях внешняя сила сумела сыграть роль катализатора социального обновления. Такой силой стали наполеоновские войны. Ф. Энгельс писал, что «создателем немецкой буржуазии был Наполеон», подтолкнувший отмену крепостного права и содействовавший свободе промысла. В Пруссии отмена личного закрепощения была провозглашена в 1807 г. Однако старое, дополненное политической раздробленностью еще несколько десятилетий сдерживало ломку феодальных экономических и политических структур.