Великобритания и другие страны ОЭСР

В последние годы существенно активизировалась антиофшорная политика Великобритании, налоговое и таможенное ведомство которой опубликовало ряд разоблачений незаконных схем по уклонению от уплаты налогов. Предполагается сделать такие публикации регулярными: статистика будет обновляться 2 раза в год - каждые апрель и октябрь. Публикуемые сведения представляются в виде двух таблиц: первая — для прямых налогов, а вторая — для НДС.
Еще в 2004 г. были установлены правила в отношении гласности финансовой отчетности компаний, которые требовали от учредителей и бенефициаров детально информировать налоговое и таможенное ведомство об уплате прямых налогов и НДС.
С момента введения правил, специалисты по налогообложению, предприниматели и другие участники коммерческого оборота проявляли огромный интерес к общему количеству выявленных схем и часто запрашивали информацию о них.
Великобритания одна из первых стала составлять «белый список» стран, желательных для развития международных экономических связей. Этот список разбит на две части. В первую входят «абсолютно хорошие» с точки зрения данного критерия страны, во вторую - в целом «хорошие», но с некоторыми спорными положениями в законодательстве.
Новый закон о компаниях Великобритании, вступающий в силу в полном объеме с 1 октября 2008 г., предполагает ряд новаций, касающихся схем с офшорами и компаниями из нсофшорных иностранных юрисдикции, в схемах которых используются английские компании. Если английской компанией владеют нерезиденты или офшорные компании и она используется как посредник или агент в сделках, когда подавляющая часть прибыли переводится дальше на нерезидентов или в офшорное предприятие, оставляя английской компании несколько процентов комиссии, то на практике налоговые органы Великобритании вправе применить к данной компании так называемое «правило длинной руки», которое позволяет рассматривать эту схему деятельности как организованную одной группой заинтересованных лиц для снижения налогового бремени. В этом случае (если владельцам компании не удается доказать обратное) вся прибыль будет считаться прибылью английской компании-посредника и должна подлежать налогообложению в Англии на обычных условиях1.
В Великобритании периодически усиливается дискуссия по поводу изменения налогового статуса живущих там богатых иностранцев. Еще одним поводом стал представленный в октябре 2007 г. Министерством финансов очередной доклад, в котором предлагается взимать с иностранцев, совершающих сделки с британскими активами через офшорные трасты, налог на прирост капитала1. Доходы, полученные за рубежом, не будут облагаться налогом, только если капитал не переводится в Великобританию. В противном случае с зарубежных доходов иностранец должен будет заплатить налог, как это делают британцы. Однако противники таких налоговых новаций отмечают, что значительно уменьшатся инвестиции в британские активы и упадут цены на них, а также значительно снизится приток капитала в Великобританию. Может быть также распродана значительная часть британских активов, находящаяся в собственности примерно 115 тыс. иностранцев, которые оцениваются в 125 млрд. фунтов стерлингов .
О противоречивости политики Великобритании в этой сфере свидетельствует и предложенная в январе 2008 г. правительством Г. Брауна кардинальная реформа иммиграционного законодательства. С одной стороны, она предусматривает обязать всех иностранцев, желающих получить право на жительство в Великобритании, сдавать довольно трудный экзамен на знание английского языка. С другой стороны, предлагаются льготы в виде освобождения от такого экзамена для лиц, имеющих в «официальном финансовом институте» как минимум 1 млн. фунтов стерлингов, Другим условием для «зачета» экзамена по английскому станет обязанность инвестировать в британскую экономику не менее 750 тыс. фунтов стерлингов в течение первых трех месяцев пребывания3. Иными словами, такими новациями Великобритания показывает, что готова еще больше улучшить условия для проживания на ее территории богатых инвесторов.
Как и Великобритания, «белые списки» благоприятных для национальных компаний стран публикуются в Германии, Швеции, Канаде.
В Италии же существует один «белый» и три «черных» списка (два — для компаний и один для предпринимателей). Это связано с тем, что в зависимости от конкретных целей и норм налогообложения применяются различные списки.

В некоторых странах принадлежность к «налоговым гаваням» определяется с помощью пороговой ставки налога на прибыль. Если в иностранном государстве применяются ставки ниже этого порога, то такое государство признается «налоговой гаванью». В Венгрии пороговая ставка составляет 10%, в Бразилии — 20%. Корея и Япония учитывают налоговое бремя по подоходному налогу в иностранной юрисдикции. Корея, если налоговое бремя иностранного юридического лица составляет менее 15%, считает такую страну «налоговой гаванью». В Японии соответствующий «порог» составляет 25%.
Во Франции компания считается субъектом низкой налоговой юрисдикции, если ее фактическое налоговое бремя составляет менее % французского налогового бремени; в Финляндии — аналогичный критерий составляет 60%. При этом в каждом случае, когда французская компания перечисляет средства в «налоговую гавань», она должна доказывать законность характера и суммы платежа. Если эта законность не доказана, суммы платежей к вычету не принимаются1. Схожие правила действуют и в Бельгии.
В целях противодействия использованию офшорных зон для уклонения от уплаты налогов на недвижимость правительство Греции установило специальный сбор на 1реческую недвижимость, находящуюся во владении офшорных компаний. Сбор распространяется на все компании Греции и стран ЕС.
Особо следует сказать о банковских офшорах, в отношении использования которых сильно ужесточилось национальное законодательство зарубежных государств. В начале 1990-х годов, чтобы разместить деньги в иностранном банке, достаточно было не числиться в «черных списках» Интерпола и заявить по поводу размещаемых средств, что вы — их владелец, а деньги — доход от торговли оружием и наркотиками. Чуть позже банки стали строже соблюдать требования законодательства и интересоваться, на чем именно были заработаны деньги. Однако на практике устные заявления владельца счета почти всегда принимались на веру. Только с принятием многими странами законодательства о борьбе с отмыванием преступных доходов, финансовые учреждения стали требовать и перепроверять информацию о том, кто является реальным, конечным владельцем (бенефициаром) денег, размещенных на счете. В Швейцарии при открытии любого счета обязателен к заполнению «формуляр Л», в который вписывается бенефициарный владелец и указываются его адрес и гражданство.
К борьбе с использованием офшоров для ухода от налогов многие страны стали активнее привлекать спецслужбы, использующие свои специфические методы работы. Так, в начале 2008 г. в Германии разгорелся крупнейший налоговый скандал, который затронул сотни высокопоставленных граждан страны, скрывавших свои «черные доходы» в одном из банков Лихтенштейна. Лихтенштейн для Германии с ее высокими налоговыми ставками — привлекательная офшорная зона (например, ставка налога на богатство в Лихтенштейне самая низкая в Европе — 0,07%). Это княжество привлекает гораздо больше владельцев сбережений из Германии, чем более крупные конкуренты — Швейцария или Люксембург. В свое время много шума наделала история с уклонением от налогов теннисистки Штеффи Граф. Ее гонорары, полученные от спонсоров «в черную», поступали в Нидерланды, а затем через Нидерландские Антильские острова отправлялись в Лихтенштейн. Сейчас германским спецслужбам удалось за вознаграждение в 4,2 млн. евро получить у информатора из лихтенштейнского банка, входящего в группу LGT1, материалы, касающиеся уклонения от уплаты налогов, которые были переправлены налоговым органам. В этих материалах содержится информация о 4527 бенефициарах трастовых фондов и 1400 клиентах (600 из них — граждане Германии), которые для уклонения от уплаты налогов незаконно вывели за границу свои «черные доходы». По данным Sueddeutsche Zeitung, немецкая полиция и налоговые службы подозревают около 50 банков и других финансовых структур в уходе от налогов2.
Списками граждан, хранящих деньги в лихтенштейнском офшоре, заинтересовались Великобритания, Швеция, Финляндия, Франция, Нидерланды, Норвегия, Испания, Греция, Австралия, США и ряд других государств. Великобритания, по сведениям The Guardian, приобрела у Германии имеющуюся информацию о британцах, хранящих деньги в LGT, за 100 тыс. фунтов стерлингов1.
Этот скандал, быстро ставший международным, во-первых, побудил онпюрные страны предпринять новые усилия в расследовании других подобных правонарушений. Например, немецкие власти получили документы, подтверждающие использование для ухода от налогов гражданами ФРГ банка Vontobel Treuhand AG — лихтенштейнской «дочки» швейцарского частного банка Vontobel2.
Во-вторых, налоговый скандал дал оншорным странам повод еще раз потребовать изменений в законодательстве Лихтенштейна и ряда других низконалоговых финансовых гаваней, которые обеспечили бы большую финансовую прозрачность их банковских систем .
В то же время необычные действия германских властей вызвали неоднозначную реакцию юрисдикции, связанных с офшорным бизнесом. Кронпринц Лихтенштейна Ллоис заявил, что Берлин фактически лишил его страну суверенитета, заплатив информатору за данные о банковских вкладах немецких граждан в лихтенштейнских банках4. Представитель Ассоциации банкиров Швейцарии П. Мирабо сравнил методы работы немецких правоохранительных органов, расследующих уклонение от налогов, с гестаповскими .
Неоднозначно оценивают подобную ситуацию и эксперты в области налогообложения. Так, М Вэрбартон из фирмы Grant Thornton заявил, что он и его фирма осуждают уклонение от налогов, поскольку оно является незаконным, однако «уклонение от налогов - вторая древнейшая профессия, и бороться с ней так же сложно, как и с первой. Офшоры останутся, и там огромное количество денег. Если ликвидировать подобные места в Европе, деньги уйдут в Дубай и Сингапур»6.
Таким образом, данный конфликт, с одной стороны, показал всю сложность и противоречивость интересов различных участников офшорных схем. С другой, он продемонстрировал относительную уязвимость одной из самых привлекательных сторон офшорных юрисдикции г конфиденциальности проводимых там финансовых операций.