Вот несколько более проблематичных примеров уголовных преступлений как случаев принудительного трансферта благосостояния.
1) Подделка платежных документов. Это преступление может рассматриваться как форма воровства путем обмана, причем обман состоит в том, что плательщик расплачивается настоящими платежными средствами. Если обнаруживается подделка документов, жертвой становится тот, у кого оказываются поддельные платежные документы. Если подделка не обнаруживается, убыток распространяется более широко. Поскольку количество денег в обращении теперь большее, чем было до подделки, по отношению к общему запасу товаров в обществе, деньги дешевеют (инфляция): все, кроме фальшивомонетчика, проигрывают.

(Что можно сказать о должниках?) Вдобавок к этому принудительному трансферту подделка платежных документов приводит к обычным омертвленным издержкам (каким?).

2) Изнасилование. Данное преступление обходит рынок сексуальных отношений (брачных и иных) таким же образом, каким воровство обходит рынок обычных товаров и услуг, и потому должно быть запрещено. Но некоторые насильники получают дополнительное удовольствие от того факта, что женщина не согласилась.

Для таких насильников нет рыночного заменителя — рыночные трансакционные издержки чрезмерно высоки, поэтому можно утверждать, что изнасилование для них не является чисто принудительным трансфертом и не должно наказываться, если сумма удовлетворения насильника (измеряемая тем, что он был бы готов заплатить — хотя и не жертве — за право изнасилования) превышает боль и страдания жертвы.

Существуют практические возражения, что таких насильников трудно отличить эмпирически от простых воров секса и освобождение их от ответственности побудит женщин к значительным инвестициям в самозащиту, что в свою очередь приведет к значительным расходам насильников на преодоление этой защиты. Но тот факт, что можно измыслить о каком-либо виде лицензии на изнасилование в рамках теории максимизации благосостояния, на которую в столь значительной части опирается анализ в данной книге, ограничивает применимость этой теории.

3) Изнасилование в браке. До недавнего времени факт заключения брака полностью освобождал от наказания за изнасилование. Этому существовало несколько причин помимо очевидной трудности доказательства:

а) в обществе, ценящем добрачную девственность и воздержание в рамках брака, основным вредом от изнасилования является разрушение этих благ, которого не возникает при изнасиловании в браке. Не стоит удивляться, что в подобных обществах обольщение замужней женщины является более серьезным преступлением, чем изнасилование. При нем больше вероятность возникновения продолжительных взаимоотношений и, стало быть, больше вероятность появления детей, которые не будут детьми мужа;

b) кроме того, в таких обществах основными услугами, предоставляемыми женой в браке, являются сексуальные и связанные с рождением детей. Если она пытается лишить своего мужа зтих услуг, она наносит удар по самым основам брака. Ясно, что право на требование чего-либо не содержит права' взять зто силой, но оно может ослабить ощущение неуместности этой силы;

c) в большинстве случаев, хотя и не всегда, чем меньше количество разводов, тем меньше случаев раздельного проживания супругов; и проблема доказательства отсутствия согласия облегчается, если супруги живут отдельно. Исключением является общество, в котором, как в католических странах до недавнего времени, развод был запрещен, но формальные разделения, часто перманентные, имели место;

d) изнасилование в браке не является широко распространенным преступлением, поскольку немногие жены будут отказывать своим мужьям в сексуальном контакте. Таким образом, если изнасилование в браке уголовно наказывается, основным следствием будет .просто усиление позиций жены в процессе о разводе;

е) сущность вреда, причиняемого жене, изнасилованной мужем, несколько туманна. Если имели место побои или угрозы, это, разумеется, реальный ущерб. Но такой же ущерб возникает при обычной угрозе нападения или оскорблении действием. Особенно потому, что блага девственности и целомудрия не страдают, тот факт, что женщина имела еще один сексуальный контакт с мужчиной, с которым она уже имела такой контакт много раз, делает незначительным действительно нанесенный ущерб, но существен для определения изнасилования.

Большинство причин, препятствующих объявлению изнасилования в браке уголовным преступлением, утратили силу с течением времени. Проблема доказательства уменьшилась, поскольку суды стали (или по крайней мере считают, что стали) более сведущими в выявлении сложных фактов. Другие проблемы уменьшились с сокращением зависимости женщин от мужчин. Пункты с и d стали менее важными, когда развод стал более распространенным и доступным по требованию, как, например, в Соединенных Штатах в настоящее время.

Пункт с наиболее интересен в том, что он упускает из виду; Важным аспектом увеличивающейся независимости женщин является увеличение требуемого ими контроля над их сексуальными и репродуктивными способностями. Любая форма недобровольного сексуального контакта ослабляет этот контроль, изнасилование в браке может, помимо прочего, привести к нежелательной беременности. Это не имело бы значения, если бы жена передала весь контроль над ее репродуктивной способностью мужу в обмен на его услуги по защите, как это некогда и происходило.

Но по мере уменьшения экономической зависимости женщин от мужчин условия обмена между женами и мужьями могут изменяться в пользу жен. Отчасти потому, что жена не нуждается в муже так, как зто было ранее, женщина (по крайней мере женщина с хорошими возможностями на рынке рабочей силы) уже не должна отдавать контроль над ее сексуальными и репродуктивными способностями, чтобы получить мужа. Естественным следствием является устранение освобождения от ответственности за изнасилование, совершенное в браке.