Исследование, проведенное в университете Беркли, не единственная попытка измерить масштабы глобального мозга. Ученый-компьютерщик Майкл Леcк из Национального фонда науки США тоже пролил свет на этот факт, подойдя к делу с другой стороны.
Начав с наших шести миллиардов голов и основываясь на темпах, с которыми наш мозг впитывает информацию и забывает ее, Леcк приблизительно подсчитал, что «тотальная память всех живущих сейчас на Земле» равна 1200 петабайтам. Если один пе-табайт равен 1125 899 906 842 624 байтам, 1200 выглядит как очень внушительная цифра. Однако Леек уверяет нас, что «мы можем оцифровать для хранения все, что хоть кто-нибудь помнит. Для отдельного индивида это даже совсем нетрудно».
В конце концов, продолжает он, «средний американец проводит 3304 часа в год с тем или иным медийным средством». Примерно 1578 часов проводим мы у телевизора, еще 12 часов — перед киноэкраном, что суммарно равно примерно 11 000 000 слов. Еще 354 часа мы посвящаем газетам, журналам и книгам. В результате, заключает Леек, «за 70 лет жизни вы усваиваете примерно 6 гигабайт в соответствии с АСКИ (Американским стандартным кодом для обмена информацией)». Сегодня можно купить 400-гигабайтовый драйвер для вашего персонального компьютера.
Леcк пришел к выводу, что, объединяя информацию, которая хранится в головах, с информацией, которая хранится вне их, можно считать, что в мире имеется примерно 12 000 петабайт информации, или, проще говоря, на каждый байт в голове индивида приходится около десяти, хранящихся в детском мегамозге планеты.
Все это привело Леска к предположению, что недалек тот день, когда ученикам ничего не понадобится запоминать — у них будет приспособление, хранящее всю информацию. Это наталкивает нас на фантастические вопросы. А не сможет ли это приспособление помочь страдающим болезнью Альцгеймера? Если Леек прав и нам не нужна будет внутренняя память для информации, какая же часть человеческого мозга в будущем окажется лишней? И какая все же останется необходимой для познания?
Можно, конечно, поиграть со всеми этими числами и далекоидущими спекуляциями. Можно рассуждать о многоцелевой невербальной информации и прочих связанных с этим проблемах. Более того, информация, о чем излишне напоминать, еще далеко не знание.
Ни исследование ученых из Беркли, ни исследование Леска, каждое из которых сводит информацию к численным значениям, ничего не говорят о содержании того, что измеряется. Что же именно мы «знаем»?
Попытка ответить на этот вопрос недавно была предпринята Эдрианом Вулфсоном, научным сотрудником Дарвиновского центра Кембриджского университета. В книге «Жизнь без генов» Вулфсон пишет:
«Все, что существовало, существует или когда-либо будет существовать в этом или другом мире, может быть полностью описано при помощи полного собрания релевантных фактов и соответствующего набора логических взаимосвязей».
Тут хочется немедленно схватить его за воротник и спросить: «Да неужели?» Но в этом нет нужды. Его описание познаваемости уже знаемого увлекательно, но в конечном счете Вульфсон выбрасывает белый флаг и делает вывод, что то, что он предлагает, недостижимо.
Итак, ни одна из этих попыток не сообщает нам ничего о том, сколько значимого знания имеет человечество или чего оно стоит. Но все они поддерживают наше утверждение о революционных изменениях, которые происходят в глубинной основе знания, — изменениях, для обозначения которых недостаточен даже термин «революционный».
Мы переживаем глубочайший переворот в мировой системе знания с тех пор, как человечество начало мыслить. Покуда мы этого не усвоим, все наши самым тщательным образом разработанные планы по поводу будущего обречены на неудачу.
И это подводит нас к вышеупомянутым ядовитым помидорам и... зарытой голове ребенка. |