В России 90-х годов возможность различных реакций массового сознания при разнонаправленных переменах обернулась преобладанием однородно негативных оценок разнородных изменений реальных условий жизни. Социально-психологическое переживание сдвигов в материальном положении оказалось заметно более пессимистическим, окрашенным в более мрачные тона, нежели это следует из фактического, сопоставимого по размаху соотношения обретений и потерь в народной жизни. Определенно негативно оценивают свое материально-экономическое положение не только действительно бедствующие люди, но зачастую также те, кто живет в промежуточных или вовсе благополучных условиях, у кого баланс положительных и отрицательных сдвигов имеет сравнительно уравновешенный характер.
По-видимому, немалое значение для однонаправленно негативного характера преобладающих оценок неоднозначных и разнонаправленных фактических перемен имеет сама новизна, непривычность многих позитивных явлений в противоположность привычной традиционности того, что теряется. В этом одна из причин того, что устранение дефицита, очередей, освобождение от унижений и бесправия в сфере услуг, появление свободы потребительского выбора обычно ощущается как гораздо меньшее благо сравнительно с тяготами дороговизны и низких доходов. К тому же некоторые потенциально положительные перемены начинают играть реальную роль лишь после того, как миллионы людей освоят новые возможности, научатся пользоваться ими. Такое освоение требует времени, подчас немалого. Иными словами, потери старых благ всегда ощущаются сразу, тогда как некоторые приобретения имеют, так сказать, отложенный характер. Особенно важно, что плохо освоенными пока остаются новые формы отстаивания социальных прав, социальной поддержки и солидарности.
В долговременной исторической перспективе постепенность овладения новыми социальными механизмами в переходной России выглядит закономерной и нормальной. На Западе аналогичный процесс развертывался еще медленнее. Но сегодня, в период, когда старые формы социальной защиты уже разрушены, а новые еще не освоены, постепенность нередко оборачивается ослаблением фактического уровня социальной защищенности в данный момент, «здесь и сейчас».

Во всяком случае, именно так воспринимает ситуацию народное большинство. Ясно, что все это сильно влияет на оценку множества других жизненных обстоятельств, всего соотношения отрицательных и положительных перемен, меняющегося строя жизни в целом.
Преимущественно негативному восприятию разнородных изменений способствует то обстоятельство, что людям, чья социализация произошла в рамках прежней общественной системы, почти невозможно полностью приспособиться к современной жизни и тем более принять, освоить ее ценности и символы. В результате характерное для сегодняшней России превышение социально-психологической неудовлетворенности — сравнительно с реальным соотношением объективных ухудшений и улучшений — достигает у части старших и даже средних поколений чрезвычайной напряженности. В условиях глобальной трансформации российского общества не только бедствующие группы населения, но и значительная доля небедствующих людей средних и пожилых возрастов испытывают своего рода социальное отчуждение. Они чувствуют себя если не чужими, то «не вполне своими» в жизни, идущей на смену миру их молодости. Отчуждение, подобно ощущению социальной несправедливости (независимо оттого, оправданно оно или нет), так или иначе переносится на оценку других условий жизни, придавая всем им более темную окраску, чем если бы они судили только по фактическому изменению условий труда и быта. А так как люди среднего и старшего возрастов составляют большинство народа, их настроение сказывается на социально-психологической атмосфере всего общества.