Проблема единства языка, мышления и общения людей оказалась во многом неразгаданной тайной. Наука логика, исследуя законы и формы мышления, не изучала отношение языка к мышлению. Лингвистика, изучая морфологию и синтаксис языка, не обращалась к изучению отношения языка к процессу обмена мыслями между людьми. Лингвистика и логика, изучая язык и мышление, не касались механизмов мозга, которые имеют непосредственное отношение к деятельности языка и мышления. Нейрофизиология, исследуя различия в морфологии мозга животных и человека, не подчеркивала единства внешней и внутренней речи человека как «социальной прибавки» к врожденной морфологии мозга. Несмотря на множество наук, объектом которых является духовный мир человека, мы не знаем, что такое язык в качестве средства мышления и общения людей. Во Введении приводилось признание этого факта В. А. Звегинцевым. Не зная механизмов высшей нервной деятельности, которые рождаются в процессе овладения языком, мы не знаем, как устроен язык в качестве единства структур внешней и внутренней речи и как он выполняет функции мышления и общения людей. А без овладения языком врожденная морфология человеческого мозга не приобретает способностей разума. Дети, рожденные с нормальной морфологией мозга, но не овладевшие речью, не овладевают и логикой мышления.

Это подтверждается фактами, которые часто приводятся в научной литературе. Известно несколько сот такого рода фактов: «дикий мальчик» около Ганновера в Германии, мальчик из Авиньона во Франции , две девочки — Амала и Камала — в Индии и другие дети, жившие в лесу, среди животных. Все они, будучи от рождения здоровыми, не имели возможности овладеть речью, поскольку были изолированы от людей. Известен и такой факт: император Индии Акбар (XVI в.), желая выяснить, является ли человеческая речь врожденной, изолировал группу детей после их рождения от общения с людьми. Эксперимент показал: речью дети не овладели и способностей человеческого разума не приобрели.

Еще в прошлые века неоднократно ставился вопрос: не является ли происхождение языка той причиной, благодаря которой возникают способности человеческого разума? Т. Гоббс, например, отмечал, что умение чело-пека мыслить общими понятиями и суждениями невозможно без умения пользоваться речью. Речь, писал он, «дает возможность одному человеку обучать другого, т. е. сообщать ему то, что он знает, а также увещевать другого или советоваться с ним». Но чтобы обоснованно доказать происхождение языка как искомую причину происхождения интеллектуальных способностей человека, необходимо было исследовать язык как средство мышления и общения, раскрыть материальный механизм языка как социальную прибавку к врожденной морфологии человеческого мозга. В каком состоянии находится исследование этой проблемы в современной науке?

Без преувеличения можно сказать: отсутствует ясность в том, какая из смежных наук считает своим долгом заниматься ее исследованием. Семиотика, как только что мы говорили, занимается изучением частной проблемы связи знака, его значения и предмета обозначения. А более общая проблема — языка как средства мышления и общения — в ней не ставится. Может быть, это дело науки о языке, т. е. лингвистики? Языковеды часто говорят и пишут, что язык есть средство не только мышления, но и общения людей. В. 3. Панфилов, например, размежевание между основными направлениями в современной лингвистике объясняет тем, что существует различное понимание отношения языка к мышлению и к общению. Поэтому, пишет он, для преодоления разногласий «наряду с вопросом о соотношении языка и мышления» необходимо исследовать «также и вопрос об общественной сущности языка как средства общения». Однако дальше пожеланий дело в лингвистике не идет.

А может быть, изучение взаимосвязи и взаимодействия материальных структур внешней и внутренней речи— дело нейрофизиологов или психологов? На XXII Международном психологическом конгрессе Т. Н. Ушакова говорила: «Термином «внутренняя речь» обозначается психофизиологическое явление, которое характеризуется включением в процесс его протекания речевых механизмов наряду с отсутствием выраженных речевых проявлений (внешней речи). Исследователи проблемы внутренней речи понимают ее по-разному: одни — как речь «про себя» (А. Н. Соколов, Л. С. Выготский), другие — как особое явление, качественно отличное от внешней речи, составляющее ее необходимую основу (А. А. Леонтьев, П. Я. Гальперин, Дж. Миллер) ». А вот что писал психолог Е. И. Бойко; «Всякий исследователь, приступающий к изучению подлинно высших психологических механизмов деятельности мозга, ничего или почти ничего не имеет в своем распоряжении, кроме фактических данных, оставленных Павловым и его учениками, а также некоторых очень скупых, но в высшей степени важных соображений Павлова о второй сигнальной системе».