Но дисгармония профессионального труда дает себя знать не только суммированием постоянно - повторяющихся вредных моментов: она порождает еще другую вредность, не столь резко бросающуюся в глаза, но имеющую громадное значение для работника. Концентрация физиологической работы в одной пасти организма обро-кает на бездействие другие части и тем самым нарушает целостность жизненных процессов в организме. Профессиональный работник, упражняющий в течение всей своей жизни одну только маленькую часть своего организма, становится уродливым существом. Упражняемая часть развивается нормально, а нередко и сверх нормы, достигая гипертрофических размеров, а остальные части организма остаются слабыми, недоразвитыми, атрофированными. В особенности существенное значение имеет с этой точки зрения недостаточное развитие мозговых функций у лиц, занимающихся простым, неинтеллигентным трудом. Одуряющее однообразие профиссионального труда, не одухотворенного интересом к работе, не требующего мышления, подчас не приковывающего даже внимания, задерживает развитие духовных способностей. Человек, прикованный с методу к такой работе, остается в умственном отношении на всю жизнь подростком. Только упражняя свой ум в часы, свободные от работы, современный рабочий может до известной степени компенисировать это убийственное влияние простого профессионального труда.

Здесь уместно будет еще раз напомнить читателю о той эволюции, которую совершает на наших глазах профессиональный труд, и в особенности подчеркнуть тот характер, который этот труд приобретает под влиянием современного стремления к рационализации производства. Если и до научной организации труда работа современного рабочего все болео и более детализировалась и механизировалась, то научная организация труда стремится довести эту систему до крайних ее степеней. Один из апостолов тэнлоризма Джильбрет ярко формулирует оту тенденцию, не замечая, впрочем, ее отрицательных сторон, „До сих пор—говорит он—рабочий, помимо своей физической работы, должен был делать еще известные умственные усилия, взвешивая каждое свое движение. Впредь он будет делать только физическую работу... Связанный с каждой физической работой мыслительный процесс представляет собой специальную работу, о которой рабочий не будет иметь ничего общего... Механизация труда, предлагаемая Тэйлором, влечет за собой ещо большее отдаление человека от ого работы, еще больший автоматизм движений, чем то наблюдалось раньше. Работа-становится однообразнее, обесчеловечивается". По „обес-человечить" работу — но значит ли это обесчоловечить и самого работника? Вот почему мы и сказали выше, что в научной организации труда кроется опасность если но для здоровья рабочего, то для целостности и гармоничности его существа.

Но стоит ли интересоваться такими тонкостями, как целостность и гормоничность личности рабочего? Да, в течение ряда веков никто этим не интересовался. Человек оценивался по ого общественной полезности, оценивался как инвентарь, как рабочая сила. Ряд эпох, когда хозяйственная жизнь строилась на эксплоатации чело-леческого труда, внедрила в общественное сознание такой утилитарный взгляд на работника. И в свое время такой взгляд был правилен, был исторически - необходим. Но наша эпоха все больше и больше перерастает эту точку зрения, и все больше и большо приобретает права гражданства мысль, что человек не только средство, по и цель. И поскольку человек является средотвом для общественного прогресса, постольку нужно интерсоваться его. работоспособностью. Но поскольку он начинает вырастать в самодовлеющую величину, в самоцель, постольку выдвигается вперед вопрос о его личности, о его способности гармонически жить, о его „жизнеспособности".