Может показаться, что эти проблемы легко решаются принципом подчинения меньшинства большинству. Но принцип подчинения меньшинства большинству, особенно в том случае, когда слишком мало избирателей, может действовать весьма нестабильно. Если два акционера в нашей гипотетической корпорации закрытого типа стремятся объединить свои силы против третьего, тот будет иметь стимул к «отсечению» одного из членов правящей коалиции. Это будет способствовать высоким издержкам переговоров и значительной первоначальной неопределенности. Возможное решение заключается в том, чтобы принять правило единогласия при трансакциях, которые изменяют структуру корпорации, но это, конечно, усиливает проблему двусторонней монополии.

Что право может сделать и обычно делает — это позволить создателям корпораций закрытого типа довольно свободно отступать от стандартной формы контракта, предусмотренной корпоративным законодательством штата, чтобы позволить учредителям корпорации проводить свою деятельность способом, который невозможен в крупной корпорации, акционеры которой не могут действовать достаточно осознанно отчасти потому, что их доли участия слишком невелики, чтобы оправдать глубокое изучение деталей управления корпорацией.

Другая возможность, признаваемая правом, дозволение акционеру подавать петицию о роспуске корпорации, если существует безвыходное положение, парализующее деятельность корпорации.

Если активы корпорации будут стоить меньше после роспуска, эта перспектива увеличит стимулы акционеров к ведению переговоров о выходе из тупика. Конечно, как и в случае развода — экономического аналога роспуска корпорации закрытого типа, — очень важно, чтобы удовлетворение петиции сопровождалось надлежащей компенсацией для других акционеров. Иначе право на роспуск корпорации станет козырем в переговорах для любого акционера, который меньше других проиграет от роспуска.

Рассмотрим дело Radom & Neidorff, Inc. Радом и его зять имели успешное предприятие, в котором оба были единственными акционерами, равными по участию. Зять умер, и его жена, сестра Радома, унаследовала акции супруга. Радом и его сестра поссорились. Хотя устав корпорации требовал, чтобы оба акционера подписывали все чеки, она отказалась подписать чек с его жалованьем на том основании, что оно, по ее мнению, было чрезмерно большим.

Хотя корпорация была прибыльной, конфликт между ее акционерами не позволял декларировать дивиденды и даже выплачивать ее долги. Радом подал петицию о роспуске, но суд отказал удовлетворить ее. Если бы суд удовлетворил просьбу Радома, результатом была бы эффективная экспроприация доли его сестры, поскольку Радом, партнер с полной имущественной ответственностью, вполне мог продолжать дело под новым названием компании. Это было бы подобно предоставлению развода в одностороннем порядке мужу, жена которого только что помогла ему закончить медицинскую школу. Суд мог бы поставить условием роспуска выплату сестре Радома половины стоимости работающей корпорации, а не простой раздел материальных активов. Но, возможно, отказ в удовлетворении петиции подействовал столь же хорошо: он мог оказать давление (насколько эффективно — мы не знаем) на Радома, заставив предложить сестре более выгодную цену за ее долю капитала.
Объясняет ли этот анализ правило, согласно которому партнерство распускается при смерти любого из партнеров?