В общем и целом, если должник не может удовлетворить претензии всех своих кредиторов, каждый кредитор будет иметь стимул к слишком быстрым — с позиций максимизации ценности активов должника — действиям в поиске удовлетворения своих претензий и к слишком медленным действиям по несению каких-либо затрат, требуемых для максимизации этой ценности. Эти проблемы можно решить посредством контрактов ex ante между кредиторами, а также между кредиторами и должниками (почему нельзя сделать это с помощью контрактов ex post, т. е. соглашений, заключенных после наступления неплатежеспособности?).

Законодательство о банкротстве можно рассматривать как стандарт такого контракта, существование которого позволяет экономить на трансакционных издержках: кредиторам и должникам не требуется вести переговоры по поводу события, наступление которого в конце концов относительно маловероятно.

Согласно законодательству о банкротстве, назначенное судом нейтральное лицо, доверительный управляющий, отвергает какие-либо сложившиеся на данный момент приоритеты и распоряжается активами банкрота как представитель всех (беззалоговых) кредиторов. Как обычный доверительный управляющий в тресте с несколькими владельцами он решает проблему, возникающую, когда несколько сторон претендуют на одни и те же активы. Аналитически проблема банкротства, рассматриваемая с точки зрения кредиторов, аналогична проблеме разделенной собственности на землю.

Теперь мы выяснили, почему допускаются недобровольные банкротства и добровольные банкротства индивидов, занимающихся бизнесом, но не выяснили, почему допускаются добровольные банкротства не занимающихся бизнесом (например, покупателей, расходующих больше, чем у них есть, при покупках в кредит) и добровольные банкротства корпораций. Первые можно объяснить, сославшись на антипатию к риску; они создают некий вид страхования, который трудно приобрести на рынке. Сомнение, выраженное словосочетанием можно объяснить, имеет два источника.

Первым является тот факт, что человек не может, занимая деньги, отказаться от права искать освобождения от долга в банкротстве. Это патерналистично, но может быть оправдано на том основании, что издержки судебной системы по администрированию возвращения долгов за длительный период (обычная альтернатива освобождению от долга — выплата небольшими порциями по плану в течение неопределенно длительного периода) могут быть значительными и не должны лечь на плечи сторон дела о ссуде.

Второй источник сомнения по поводу добровольных банкротств лиц, не занимающихся бизнесом, заключается в той же причине, по которой трудно приобрести страховку от чьего-либо дефолта: это делает дефолт таким привлекательным. Можно покупать и потреблять любые прекрасные вещи в кредит, а потом объявлять дефолт. Эта проблема, являющаяся наиболее серьезной формой общей проблемы угрозы недобросовестного поведения при страховании, может быть решена только при разделении добровольных и недобровольных дефолтов и ограничении привилегии добровольного банкротства только последним случаем. Но такое разделение на практике провести трудно.

Нет четкой грани между добровольными и недобровольными дефолтами. Чем больше долгов набирает индивид, тем больше вероятность, что он не сможет их вернуть в результате непредвиденных обстоятельств независимо от силы его намерения вернуть долги.