При определении требуемой меры борьбы с нарушением контракта имеет значение, было ли это нарушение оппортунистическим. Если лицо, давшее обещание, нарушает свое обещание просто ради того, чтобы воспользоваться уязвимостью того, кому дали обещание, в ситуации (обычной для контракта), когда выполнение условий является скорее последовательным процессом, чем одномоментным действием, мы можем возложить ответственность на давшего обещание.

Например, А платит В вперед за товары, а тот, вместо того чтобы поставить эти товары, использует эти деньги в другом предприятии. Подобное поведение не имеет экономического оправдания, и от него следует воздерживаться. Привлекательным средством в подобном случае является реституция. Давший обещание нарушил его, чтобы сделать деньги, — при подобном случае нарушения контракта не может быть другой причины. Мы можем пресечь подобное поведение, сделав его невыгодным для дающего обещание.
Это можно сделать, обязав его к передаче всей прибыли, полученной от нарушения контракта, лицу, которому дано обещание; ни одна из менее строгих санкций не пресечет подобное поведение.

Однако большинство случаев нарушения контракта не являются оппортунистическими. Многие из них непреднамеренны; выполнение условий с разумными издержками невозможно. В других случаях нарушение преднамеренно, но (как мы скоро увидим) эффективно, что с экономической точки зрения равнозначно случаю непреднамеренного нарушения.

Эти наблюдения объясняют центральную роль средств борьбы с нарушениями в контрактном праве (можете ли вы сказать, почему?) и подтверждают высказывание Холмса. Это положение, хотя и чересчур широкое, содержит важный экономический смысл. Во многих случаях экономически невыгодно побуждать к завершению выполнения контракта после того, как он был нарушен. Я соглашаюсь купить 100 000 изделий, приспособленных для использования в качестве компонентов машин, которые я произвожу.

После поставки 10 000 из них рынок моих машин терпит крах. Я быстро сообщаю своему поставщику о том, что я разрываю контракт, и признаю тот факт, что мой разрыв является нарушением условий контракта. При получении известия о прекращении контракта он еще не начал производство оставшихся 90 000 изделий, но сообщает мне, что он намерен завершить выполнение своих обязательств по контракту и взять с меня соответствующую сумму.

Специально приспособленные изделия не могут быть использованы иначе, кроме как в моей машине, и имеют ничтожно малую ценность как утиль. Применение к поставщику правового средства, побуждающего его к завершению контракта после нарушения условий последнего, приводит к неэффективному расходованию ресурсов. Право предусматривает эту опасность и, согласно доктрине компенсации ущерба, не позволяет компенсировать поставщику любые издержки, которые он понес при продолжении производства после сообщения о прекращении действия контракта.