Одним из способов занижать оплату труда, а главное пресекать само стремление увеличить ее было установление в централизованном порядке размеров заработной платы работникам разных категорий. Одновременно жестко перекрывались возможности получения любых иных, кроме разрешаемых государством, доходов. Была фактически воспрещена вторичная занятость. А всякая предпринимательская деятельность, даже индивидуальная, либо считалась экономическим преступлением, либо не рассматривалась в качестве трудовой, так что люди, работавшие «не по правилам», квалифицировались как тунеядцы.
Среди других методов ограничения трудовых доходов важное место занимало распределение материальных благ и услуг без посредничества денег — как бы бесплатно. На деле это позволяло еще больше манипулировать оплатой труда, в том числе существенно ее уменьшать. Так, в частности, распределялось государственное (ведомственное, муниципальное и т.д.) жилье. Это считалось проявлением заботы о «простом труженике», но фактически было очень выгодной для государства-работодателя формой оплаты труда — «в рассрочку», как правило, после длительного участия работника в производственной деятельности.

К тому же постоянный и существенный дефицит жилья повышал его ценность как средства господства бюрократии над населением.
Вообще состояние дефицита благ и услуг (не только жилья, но и питания, одежды и обуви, сложной бытовой техники, легковых автомобилей, путевок в дома отдыха или зарубежные турпоездки и др.) было важным рычагом управления поведением и общественным сознанием больших масс людей. Так что если дефицит и был порожден неэффективностью социалистического планового производства, он в конечном счете отвечал фундаментальным интересам тоталитарного государства, расширяя его возможности манипулировать людьми и всем обществом. Иначе говоря, даже если бы дефицита не было, его следовало бы «придумать».
Все это было возможно в том числе и потому, что трудовые отношения в советском обществе были составной частью директивно-командного управления сферой труда. Существенным проявлением этого было отсутствие независимых профсоюзов. Советские профсоюзы вовсе не были действительно профсоюзной организацией. Они помогали поддерживать дисциплину на производстве, участвовали в распределении многих, в особенности дефицитных, благ, но все это к подлинно профсоюзной деятельности не имело никакого отношения.
Командно-директивный характер трудовых отношений госсоциализма обеспечивался как прямым насилием над трудящимися, так и спецификой социального положения их абсолютного большинства. Все они работали на государство, решение любых вопросов их жизни зависело от тех или иных государственных или партийных учреждений. Возникавшая в таких условиях фетишизация государства в массовом сознании усугублялась прочностью корпоративно-патерналистских отношений, которая проистекала из тесного переплетения производственных и внепроизводствен-ных, социально-бытовых структур. Работник ощущал себя зависимым от государства, партии, отрасли, предприятия и одновременно благодетельствуемым ими.