Я считаю, что фрактальная геометрия может принести немалую пользу и в финансовой сфере. В течение сорока лет развитие этой области математики неизменно, хотя и урывками (насколько позволяли мои личные интересы, развитие событий и наличие коллег, с которыми я мог обсуждать сложные вопросы), пересекалось с моими исследованиями финансовых рынков и экономических систем. Я исследовал их не с позиции экономиста или финансиста, а как математик и ученый-экспериментатор. Для меня все богатство и могущество Нью-йоркской фондовой биржи (NYSE) или какой-нибудь лондонской конторы валютных дилеров абстрактны; они аналогичны физическим системам скачущих солнечных зайчиков или водоворотов на реке. Их можно анализировать с помощью как уже имеющихся научных инструментов, так и новых, которые я по мере потребности и возможности постоянно добавляю к старому "арсеналу".

Эти инструменты позволили мне проанализировать, каким образом в обществе распределяются доходы, как появляются и лопаются так называемые "пузыри" фондового рынка, как варьируют размеры компаний и уровень концентрации промышленности, как меняются цены (например, на хлопок, пшеницу), курсы железнодорожных акций, акций "голубых фишек" и обменный курс доллара и иены. В движениях цен я вижу определенную систему, но — не стоит обольщаться — систему, которая никого не сделает богатым. Я согласен с ортодоксальными экономистами в том, что курс акций, вероятно, непредсказуем в практическом смысле этого слова. В то же самое время риск, несомненно, подчиняется определенной схеме, которую можно выразить математически и смоделировать на компьютере. Поэтому мои исследования помогут людям не потерять свои деньги в результате безрассудной недооценки риска финансового краха. Если думать о рынках как о научных системах, мы сможем в конце концов создать более крепкую финансовую систему с лучшим механизмом ее регулирования.